Звезды не для нас [сборник] - Секретный Блиц

куда больше, чем на проработку характеров.

– Зоя Михайловна! Помогите!

– Секунду, – попросила Зоя Михайловна и полезла в ридикюль.

Вампир мгновенно переместился – так, что посторонний зритель ничего не заметил бы – и застыл напротив Зои Михайловны, сверля ее взглядом алых глаз. Росточка он был невеликого, так что смотреть ему приходилось снизу вверх.

Зоя Михайловна наконец нащупала пакетик со смесью перцев, сухого чеснока, соли и прочих приправ для запекания и, надорвав, высыпала порошок прямиком в поднятое к ней лицо. Лицо покраснело, пошло пятнами, из-под поползшей кожи показались кости.

– А-а-а! – взвыл вампир.

– Осторожно! – крикнула Смирнова, когда разъяренный вампир бросился на Зою Михайловну.

Но та встретила стремительный бросок не менее быстрым ударом остро заточенного кола.

– А шуму-то, – поморщилась Зоя Михайловна, когда вампир наконец прекратил шипеть и распался прахом. Брезгливо тронула туфлей горку пыли и строго велела: – Смирнова, возьми меня за руку и закрой глаза.

Светочка встретила их слезами и объятьями, от которых увернулись обе путешественницы.

– Светлана, вы разобрались…

– Да! Вот, я всего одну циферку перепутала, – повинилась Светочка и выложила на конторку «Начала анализа».

Зоя Михайловна зловеще щелкнула замком ридикюля.

Отрицание и принятие

Сергей Пономарев

г. Липецк

Государственное учреждение здравоохранения «Елецкая городская поликлиника №7»

– Одевайтесь, Тумаков, – Катюша указала на мятую майку и застиранные серые джинсы, валявшиеся у ног пациента.

– И что, – Тумаков кашлянул в жёлтую ладонь, схватился в первую очередь за джинсы. – Результаты когда?

– Когда-когда, – Катюша тыкнула в синий экран, по которому бежали буковки под ручку с циферками. Подобное визуальное самоуправство до чёртиков пугало Тумакова. – Сейчас.

Тумаков сглотнул и натянул майку.

Катюша жестом показала оставаться на том же месте. Сама подцепила из нагрудного кармана очки и принялась всматриваться в экран.

Тумаков предчувствовал нехорошее.

– И зачем вообще это? У меня и не болит ничего… – начал было он.

– Не болит-не болит. А у кого болит? – пробормотала Катюша, не отрывая взгляд от экрана. – Там сказали, – она указала пальцем на потолок, – всех. Значит – всех. Я что?

Тумаков кивнул и принялся ковырять малюсенькую дырку чуть ниже правого кармана.

– Ох, – выдохнула вдруг Катюша и схватилась за смартфон.

Тумаков понял – он обречён.

– Ирина Витальевна, у нас случай, – Катюша не сбавила тон, но зачем-то прикрыла левой ладонью нижнюю часть телефона, как заправский шпион. – Да-да. Показывает, что девяносто процентов. А я что? Сказали – докладывать. Нет-нет. Госпитализировать? Ну а я откуда знать могу, ИринВитальн? Ну ладно-ладно. Ему-то что сказать? О-о-о-ох.

Катюша шлёпнула худеньким пальчиком по экрану телефона и положила гаджет на стол. Повернулась к Тумакову. Закинула за ушко выбившуюся прядь. Поправила халатик и глубоко вздохнула.

– Я… – она сделала шаг. – В общем, у вас диагноз.

Тумаков почувствовал, как холодеют пальцы. Сердце принялось поколачивать внутренние органы. В горле моментально пересохло. Он смог лишь повернуть головой. Мол, продолжайте.

– Вы больны нищетой.

Тумаков со свистом, словно проколотый иголкой воздушный шарик, выпустил накопившийся в лёгких страх-воздух. И хохотнул. Одновременно облегчённо, удивлённо и настороженно.

– Что?

– Что-что. Эта программа, – Катюша снова затрясла указательным пальцем в сторону потолка, – она для поиска тех, кто болен нищетой. Новые средства нашли, – она сделала два шага вперёд, склонилась над Тумаковым и заговорщицки прошептала. – Говорят, до десяти процентов населения… Ну, понимаете.

– Но я же на заводе, – начал приходить в чувство Тумаков. – Я же на счету. Хоть и не без… Бывает иногда всякое, с кем не бывает. И того… Не без… Но всё же! Я ж на повышение стоял!

Катюша пожала худенькими плечами.

– Я же-я же. И я. Сочувствую, – она повернулась, открыла шкафчик секретера и выхватила оттуда стопку заготовленных бумаг. – Теперь вы нищий. Сейчас оформляться будем. Госпитализируют вас. Нужно много чего подписать.

– А если… – осторожно проговорил Тумаков.

– Если-если. Тут без если, Тумаков, – Катюша склонила голову и поджала губки. – В этот раз. Под контроль всё поставили.

Тумаков умоляюще сложил ладони.

– Никак, правда. Я бы с радостью. Но с этим, – она сделал ударение на слове «этим», – всё строго.

Тумаков взял протянутую ему ручку и принялся подписывать бумаги.

Общественная приемная депутата Новосибирского областного Совета депутатов шестого созыва по избирательному округу №5 Свиридова А.Ю.

Аркадий Викторович Винокуров сидел в приёмной депутата и не шевелился. Армейская осанка, неподвижность лицевых мышц, острые скулы – всё выдавало в нём если не бывшего военного, то человека очень властного. Лучше сказать – волевого.

«Исполин какой. Такие оскороблений не терпят. Не переборщил бы Алексей Юрьевич с ним. Он может. О, какой. Статуя! И зачем это к нам?», – подумала секретарша Ниночка и вздрогнула, когда зазвонил телефон.

– Да, ЛексейЮрьич, – быстро выговорила она. – Нет, его вчера уже закопали. А кого? Да-да, сейчас приглашу.

Трубка со звоном обрушилась на телефонный аппарат. Ниночка кивнула в сторону двери:

– Ожидают-с.

Аркадий Викторович Винокуров выпрямился, поправил стопку бумаг, которую аккуратно держал в руках, словно батюшка – Библию.

Он широкими шагами преодолел коридор приёмной, распахнул массивные двери и оказался перед длинным столом, за другим концом которого сидел маленький, щупленький и плюгавенький депутат.

– Чем можем? – пробормотал депутат, не отрываясь от экрана компьютера и даже не посмотрев в сторону вошедшего.

– Я болен нищетой, – Винокуров вкрадчиво повторил давно заученную речь. – А в медучереждениях города мне диагноз не ставят. Нуждаюсь оспаривать. И привлекать, – тут он сбился, осмотрелся по сторонам, словно в поисках нужного слова, и добавил. – К ответственности. Виновных. И заинтересованных.

Депутатишка наконец повернулся к Винокурова. Окинул с ног до головы.

– Да какой же вы нищий? Аристократ!

– Попрош-ш-шу! – голос Винокурова сорвался. – Вы не вникали даже! Извольте!

Он в два шага пересёк кабинет и вывалил перед депутатишкой заготовленные бумаги.

– Извольте! – Винокуров потряс перед лицом Свиридова первой же страницей. – Это выписка по моему счёту. За все года на службе!

Свиридов выхватил лист. Бегло ознакомился.

– И что же? – он протянул бумагу обратно Винокурову.

– Даты поступлений и списаний наблюдаете? Наблюдайте!- Винокуров вновь выложил лист перед депутатом, указывая идеально остриженными ногтями на циферки. – Я игроман. Азартный человек. Проигрывал всё на следующий же день после зарплат. И премий. Я болен. Более того, я- нищий.

В подобных людях Свиридов разбирался, как оказалось, плохо. Намного хуже, чем его собственная